Говорит ли Бог по-русски? (о трудностях библейского перевода)
«Господь сказал мне: ты верно видишь; ибо Я бодрствую над словом Моим» (Иер. 1:12) .
В самом начале 90-х годов ушедшего века я принял водное крещение. В тот
потрясающий день мне подарили Библию Б. Геце, карманный Новый Завет,
прохановскую симфонию, песенник и сборник стихотворений. По тем
временам это был еще достаточно дефицитный литературный набор и поэтому
представлял собой истинную драгоценность даже для верующего не первый
год человека.
Сегодня понятие «дефицит» кануло в лету и, к счастью, в отношении
духовной литературы в том числе. Священное Писание на русском языке и
языках малых народов России печатают десятки издательств и миссий.
Любой желающий горожанин может легко подобрать Библию по своему
карману, как по финансовому положению последнего, так и по его размеру,
выбрав нужный формат, цвет и материал переплета. Поэтому не редкость
сегодня – наличие у одного человека сразу нескольких Библий:
повседневной, парадно-выходной, походной, справочной и т. д.
Но, несомненно, гораздо более важным является не изобилие форм Писания,
но его содержания. Именно с этой характерной чертой нашего времени
связан неведомый нам ранее, но раздающийся все чаще вопрос: «А какой
библейский перевод вы предпочитаете?» И вот здесь проблема выбора
приобретает совсем иной оттенок. Этот новый «искус» привносит в
неокрепшее постсоветское богословское сознание дополнительный элемент
для разномыслия. Впрочем, давайте разбираться во всем по порядку.
Прежде всего, нужно отметить тот факт, что Библия изначально была
обречена на перевод. Еще до пришествия Христа лучшие иудейские
мыслители были согласны в том, что языческому миру необходимо дать
достойный перевод Св. Писаний.
Так еще в III—II веках до Рождества Христова был осуществлен труд над
переводом Ветхого Завета на международный тогда греческий язык -
Септуагинта. Этот перевод был по преданию выполнен семьюдесятью
толковниками для богатейшей библиотеки в Александрии Египетской. В
Палестине примерно в тот же самый период появляются арамейские переводы
– Таргумы.
Иисус проповедовал Евангелие Царства на арамейском языке, а записаны
книги Нового Завета на греческом. В день Пятидесятницы сущность дара
иных языков заключалась в том, что люди разных наций слышали апостолов
каждый на своем языке, «говорящих о великих делах Божьих» (Деян. 2:11).
Отсюда видно, что неизменная воля Господа состояла в том, чтобы Слово
Его доходило до людей на их родном наречии, не ограничиваясь
существующим интернациональным языком. Можно сказать, что в этом смысле
постоянное появление новых библейских переводов – это продолжение дела,
заложенного Богом в день рождения Церкви.
На протяжении первых пяти веков новой эры создавались сирийский,
латинский, коптский, армянский, готский и другие переводы. В этот
период Церковь старалась снабдить библейскими переводами
преимущественно народы Римской империи и соседних с ней стран.
Армянский и грузинский алфавиты скорее всего были созданы специально
для того, чтобы перевести на эти языки Писание.
Эпоха Реформации подарила миру новых великих переводчиков Библии. Для
Англии им стал Уильям Тиндейл (1494—1536), а для Германии – Мартин
Лютер (1483—1546).
Помните, как в известном фильме об отце протестантизма Лютер говорит,
что Библия должна быть изложена на таком языке, на котором мать
разговаривает со своими детьми. Там же есть замечательный фрагмент,
когда главный герой вручает первый экземпляр немецкого Нового Завета
своему покровителю Фридриху Саксонскому.
Нам сегодня даже трудно представить тот священный трепет к величайшей
духовной ценности – Слову Бога на родном языке. А ведь были времена,
когда в средневековой Европе наличие понятного Евангелия считалось
главнейшим признаком ереси и каралось мучительной смертью.
Одним из главнейших результатов бурной эпохи Реформации оказалось
лавинообразное появление новых национальных переводов Библии. За свою
двухтысячелетнюю историю, став ведущей мировой религией, на сегодняшний
день христианство приближается к изданию полной Библии или ее частей на
двух с половиной тысячах языках.
Тем не менее, достаточно давно возникли тенденции канонизировать не
только содержание Божественного послания, но и его форму. В отношении
библейских переводов в Средние века данная тенденция отчетливо
проявилась в так называемой ереси трехязычия. Суть ее сводилась к
следующему – богодухновенными и, следовательно, богоугодными можно
считать лишь тексты Писания на иврите, греческом и латыни.
Оригинальным было и псевдобогословское обоснование – именно на этих
языках была сделана надпись на кресте Иисуса Христа. Данная тенденция,
переродилась в новую традицию и особенным образом отразилась на судьбах
Септуагинты и латинского перевода. Последний был осуществлен в конце IV
века Иеронимом Стридонским и назван Вульгатой, то есть «общепризнанным»
или «народным».
В IX веке западную доктрину трехязычия пришлось преодолевать Кириллу и
Мефодию, работавшим над созданием церковнославянской Библии. По иронии
судьбы спустя десять столетий в России укоренилась та же самая
антимиссионерская доктрина, которую с величайшим трудом преодолевали
протоиерей Герасим Павский, архимандрит Макарий (Глухарев) и митрополит
Филарет (Дроздов). Успех их многотрудной борьбы увенчался изданием
Синодального перевода Библии.
В наши дни историк Дмитрий Поспеловский хлестко называет борьбу с
русификацией богослужения, которую ведет Московская патриархия,
языковым идолопоклонством, «языкобесием» и даже ересью «четырехязычия».
Его основной аргумент прост – средство, то есть язык, не может быть
абсолютом.
В наше время живы обе традиции в отношении к библейским переводам.
Недавно мне преподнесли статью из довольно популярной эмигрантской
газеты «Наши дни». В рубрике «Хочу знать» некий д-р Самуил Гипп
отвечает на следующий вопрос: «Разве в Библии нет устарелых слов, и
разве нам не нужны для их устранения современные переводы?» Суть
тарабарщины автора сводится к следующему.
Во-первых, добрую треть объема занимает цитата из 1 Цар. 9:1-11,
краеугольным камнем из которого обозначен стих 9: «…тот, кого называют
ныне пророком, прежде назывался прозорливцем».
Во-вторых, из данного отрывка делается поразительный вывод: «Итак, мы
видим, что Сам Бог через Божественное вдохновение Святого Духа
употребляет ст. 9, чтобы объяснить устарелое слово, не меняя при этом
святого текста! Устарелые слова должны оставаться в тексте. Именно это
сделал Бог!
Конечно, мы, грешники, не можем придумать лучший метод объяснения
устарелых слов, чем тот, который предложил нам Господь. Итак, ответ
следующий: Да! В Библии есть устарелые слова. Нет, для их устранения
современные переводы нам не нужны. Бог не изменил Свою Книгу, и,
разумеется, не хочет, чтобы этим занимались и мы».
Не испытываю особого желания вступать в диспут с уважаемым мистером
Гиппом. Однако скажу, что более бестолковой и вопиюще невежественной
публикации по нашей теме мне лично встречать не доводилось. Не ведаю
доктором каких наук является автор. Но возможно именно к данному случаю
относится меткое замечание Ч.Г. Сперджена: «Лучше быть пациентом Иисуса
Христа, чем доктором богословия». Все было бы не так грустно, если бы
подобные сторонники современного языкобесия не встречались в наших
церквях.
Безусловным лидером и почти полным монополистом среди русских
библейских переводов является Синодальный перевод. Как известно этому
«дедушке» исполнилось уже более 130 лет. Перевод в целом выполнен
добротно, на высоком литературном уровне. При этом такие специалисты
как профессор Евсеев отмечали архаичность языка данного перевода еще
при первом его издании.
С тех пор в 1926 году евангельские христиане напечатали его с учетом
новой русской орфографии, а в 1956 году Московский патриархат выпустил
Синодальный перевод Библии, проведя корректуру текста для хотя бы
частичного соответствия с современным языком. Сегодня этой частичности
явно недостаточно и качественные издания Синодального перевода
сопровождаются все более объемными словарями устаревших слов.
Для примера возьмем лишь один очень простой случай. На мой взгляд,
прочитав фразу «в почтительности друг друга предупреждайте» (Рим.
12:10), никак невозможно догадаться, что на самом деле она означает
«старайтесь превзойти друг друга в уважительном отношении».
Не буду делать здесь обзор новых русских переводов Св. Писания.
Некоторые из них больше походят на вольный пересказ или сделаны с
английского языка, а некоторые выполнены культистами с намеренными
искажениями.
Упомяну здесь лишь о трех переводах второй части Библии. Все они
сделаны по критическим изданиям греческого Нового Завета в соответствии
с нормами современной науки о переводе Писания. Причем во всех трех
случаях осуществлен этот титанический труд межконфессиональными
группами специалистов.
Первый из них уже проверен временем и особо почитаем среди студентов
богословских учебных заведений, изучающих греческий. Это «Новый Завет
Господа нашего Иисуса Христа» епископа Кассиана (Безобразова). Перевод
был начат в 1953 году, а полностью издан лишь в 1970. Популярность его
обусловлена высокой точностью перевода при минимальной литературной
обработке текста.
С наступлением нового миллениума адвентистский Институт перевода Библии
в Заокском выпустил «Новый Завет в современном русском переводе» под
редакцией М.П. Кулакова. Перевод в целом очень качественный и при этом
легко и непринужденно читается. Один из основных его недостатков
состоит в том, что пока его относительно непросто найти, чтобы
приобрести в личное пользование.
В 2001 году Российское библейское общество напечатало перевод Валентины
Николаевны Кузнецовой «Радостная весть: Новый Завет в переводе с
древнегреческого». С тех пор самые ожесточенные споры ведутся вокруг
него. Может быть, отчасти за счет шумихи, но без преувеличения можно
сказать, что «Радостная весть» является самым популярным и уже
многократно переизданным современным русским Новым Заветом.
Откровенно говоря, я этому обстоятельству рад и активно использую
данный перевод при личном изучении и в служении. По этим причинам этому
переводу хочется уделить более пристальное внимание.
Искренне радуюсь каждому новому свидетельству о том, как человек,
забуксовавший на Синодальном переводе, проникается неподдельным
интересом к Писанию, познакомившись с «Радостной вестью». Многократно
убеждался, что весьма значительная доля вопросов отпадает сама собой,
стоит только человеку прочесть тот же самый отрывок в современном
переводе.
Приведу здесь лишь несколько ссылок на немаловажные тексты Нового
Завета, где перевод В.Н. Кузнецовой не только более точен, но при этом
разительно отличается от вариантов Синодального текста: Лук. 17:21; Ин.
5:39; 1 Пет. 3:21; Флп. 2:6-7; 1 Тим. 5:17.
Чаще всего «Радостную весть» обвиняют в вульгаризации Слова Божьего.
Некоторые выражения из нее действительно режут елейно-церковный слух и,
на мой взгляд, не всегда оправданно.
Но, с другой стороны, многие слова Христа или апостола Павла
производили и на первых слушателей острое впечатление. При этом сегодня
достоверно известно, что Новый Завет был написан на греческом диалекте
«койне» (что значит «общий»), то есть простонародном языке, который
использовался в личной переписке и юридических документах.
В свое время это открытие подтолкнуло еще более активную переводческую
деятельность и именно на разговорный язык. На одном из интернетовских
форумов я прочел следующее замечание: «Современные переводы хороши тем,
что от спячки пробуждают».
В то же время некоторые отрывки Синодального перевода совершенно
неоправданно режут слух читателей и слушателей нашего времени и совсем
не по причине точности перевода. Например, недавно при чтении своим
дочерям красивейшей синей «Детской Библии» убедился, что она никуда не
годится для своей целевой аудитории именно из-за обилия прямых цитат из
Синодального перевода.
Последней каплей была встреченная там цитата из Лук. 12:33. Мне
действительно не понятно, почему при чтении Библии для детей мне
приходится объяснять им, что под «влагалищами не ветшающими» имеются в
виду кошельки. Благо, теперь у нас выбор детских переложений Библии
сопоставим с широчайшим ассортиментом англоязычных «взрослых» переводов.
Кроме всего прочего «Радостная весть» способна взбудоражить
инфантильную веру тех, кто из ее подстрочных комментариев впервые
узнает о существовании расхождений в рукописях Нового Завета. Наряду с
краткими текстологическими данными в примечаниях нередко встречается
сразу несколько вариантов перевода одного и того же отрывка. Информация
такого рода способна огорчить лишь тех, кто не привык анализировать
прочитанный материал и страдает черно-белым мышлением.
Думаю, перевод В.Н. Кузнецовой справедливо популярен в основном по
причине ухода от близорукого буквализма к передаче смысла в оборотах
современной русской лексики (в традиции New International Version).
Используя словосочетание «современный русский язык», часто имеют в виду
достаточно разные вещи. Как требование для библейского перевода я
предпочитаю определение С.С. Аверинцева: «Все слова, все обороты, хотя
бы и непривычные современному человеку, но сразу ему понятные и не
вызывающие недоразумений».
Голый буквализм в переводческом деле чаще бывает нужен в тех случаях,
когда нужно запутать слушателя. Так было в хрестоматийной ситуации,
когда Н.С. Хрущев на выступлении в ООН пообещал показать буржуям
«кузькину мать».
Весьма благоразумный переводчик-синхронист применил тогда Решение
Халгрена, согласно которому, попав впросак, следует напускать туману.
Поэтому по-английски прозвучала знаменитая фраза: «We will show you
Kuzma`s mother». Разумеется, никто из загнивающих капиталистов не
понял, что на практике означает увидеть маму некоего товарища Кузьмы, и
международный скандал был сглажен.
Так вот, задача библейского переводчика состоит в том, чтобы не сбить
слушателя с толку, а максимально точно передать смысл вечной Божьей
истины, сделать его доступным в выражениях и понятиях его родной речи.
Аналогична и задача проповедника – максимально точно объяснить
транскультурные и надвременные библейские принципы, преодолев
всевозможные коммуникационные барьеры. Можно отождествить этот труд со
служением Иоанна Крестителя – приготовить путь Господу. Наш Бог в таких
случаях всегда говорит на понятном для людей языке.
Вот почему священнику Захарии в храме явился ангел, астрономы-волхвы
увидели в небе звезду Рождества, а Христос открывал тайны Царства
Небесного доступным языком притчи. Таким образом, упрямо использовать
для проповеди Евангелия устаревший библейский перевод означает
создавать дополнительные барьеры на пути к слушателю. А это не имеет
значения только для того, кого не интересует результат (ср. Рим. 10:17).
Однажды я присутствовал на богослужении в одной миссионерской общине.
Гость из Украины проповедовал, читая «Радостную весть». Думаю, делал он
это, потому что понимал, что приехал в Россию XXI века и хотел быть
ближе к аудитории. За пару лет до этого, будучи в гостях на Западной
Украине, я с той же целью проповедовал, читая украинскую Библию И.
Огиенко.
Львиная доля из той критики, которая сегодня обращена против перевода
Кузнецовой, напоминает то, что произошло с Иеронимом после того, как он
закончил работу над Вульгатой. В свою защиту он писал:
«То, что вы называете точностью перевода, образованные люди зовут
буквоедством. Ибо меня называют лжецом и треплют мое имя в бабьих
покоях за ткацким станком, я же довольствуюсь тем, что не вижу за собой
вины и не оправдываюсь. Поэтому все отдаю тебе на суд; прочти само
письмо по-гречески и по-латыни, и тотчас поймешь, чего стоят вопли и
мерзкие жалобы моих обвинителей».
В XXI веке к мертвому ныне языку оригинала доступ имеет несравнимо
меньшее число посвященных, нежели в IV. Поэтому в наши дни имена
переводчиков с еще большей интенсивностью «треплют в бабьих покоях за
ткацким станком».
Думается, основная причина для противодействия современным библейским
переводам – это все же банально-обывательская привычка. Наверняка,
многие испытывали затруднения в поисках нужных стихов Писания, когда у
вас оказывался в руках даже не другой перевод, а просто другое издание
Библии. Тем более, когда знаешь многие отрывки наизусть, вполне
понятно, что и неудобно, и неприятно сразу переходить на новые
варианты. Тем не менее, не будем забывать, что хорошее перестает быть
таковым только тогда, когда преграждает дорогу лучшему.
Добавим, что идеального перевода Библии не может существовать в
принципе, поскольку наиболее достойные теологические определения
богодухновенности и непогрешимости Писания апеллируют к языку
оригинала. Поэтому одно из развивающихся в последнее время направлений
– это создание интерлинариев, то есть подстрочных, пословных переводов
с лингвистическими комментариями. Однако по понятным причинам они имеют
сравнительно узкую область применения.
Долг библейского переводчика мудро и сбалансировано сформулировал
Сергей Аверинцев: «Христианскому читателю Писания велено входить
тесными вратами, идти узким путем (Мф. 7:13-14): переводчик имеет не
только право, но и обязанность заботливо убрать с узкого пути каждый
лишний, случайно оказавшийся там камешек, но он не может превратить
узкий путь в широкий.
Евангелия изображают реакцию слушателей Христовых слов: «Никогда
человек не говорил так, как Этот Человек» (Ин. 7:46); и еще: «Трудно
слово это [Синодальный перевод: какие странные слова!], кто может его
слушать?» (Ин. 6:60). Мы обязаны сделать все, чтобы Слово не было
неопределенно невразумительным. Но мы не можем сделать, чтобы оно
перестало быть трудным».
Итак, сама суть Писания и вся история Церкви неопровержимо доказывают,
что новые библейские переводы способствуют успеху миссионерской
деятельности и духовному пробуждению целых народов. В России так было
благодаря появлению Синодального перевода в конце позапрошлого
столетия. Так может быть и в наши дни благодаря появлению новых
благословенных переводов Библии.
Российское библейское общество планирует окончить перевод Ветхого
Завета к 2010 году. Лично я с нетерпением Фридриха Саксонского жду той
заветной минуты, когда смогу приобрести полную Библию на современном
русском языке. Ведь именно на нем мы разговариваем со своими детьми.
Сегодня, как и ранее, можно противиться и препятствовать делу Божьему.
Но, с другой стороны, сегодня, как вчера и третьего дня, можно по мере
сил и возможностей способствовать распространению Божьего Слова. Совсем
не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы молиться, жертвовать
деньги на это служение, изучать и распространять Св. Писание среди
своих гибнущих без Истины соотечественников. Выбор за каждым из нас.
