Прежде всего обращать взор к небу нас заставляет то бедственное положение, в которое вверг всех людей мятеж первого человека. Человек никогда не достигнет верного знания о себе самом, пока не увидит лика Бога и от созерцания Его не обратится к созерцанию самого себя. В нас настолько укоренилась гордыня, что мы кажемся себе праведными и непорочными. Мы не сумеем увидеть наших пороков, если будем смотреть только на себя, не думая одновременно о Боге, не соотнося своих суждений с Ним. Поскольку всё, что нас окружает, полно обезображивающей нечистоты, а наш разум ограничен и зажат скверной этого мира, любая вещь, в которой хоть немного меньше низости, чем во всём остальном, уже очаровывает нас, словно воплощённая чистота. Это подобно тому, как глаз, привыкший видеть лишь чёрное, воспринимает коричневое или просто тёмное как царственную белизну. Если мы смотрим вокруг при дневном свете, нам кажется, что наше зрение весьма остро; но стоит нам поднять глаза кверху и взглянуть на солнце, как их моментально ослепит невыносимо яркий свет. Едва мы обращаем свои помыслы к Богу и осознаём безупречное совершенство Его справедливости, мудрости и добродетели, тогда то, что нам нравилось, начинает издавать гнилостное зловоние нечестия. Всё, что восхищало мудростью, кажется безумием, а всё, что являлось в прекрасном обличье добродетели, предстаёт просто как слабость. Вот откуда ужас и смятение праведников, о котором говорится в Св. Писании. Авраам, созерцая вблизи величие Бога, называет себя прахом и пеплом. Илия закрывает лицо, не осмелившись приблизиться к Богу. Но что говорить о человеке, если даже Херувимы и Ангелы небесные не осмеливаются взглянуть на Него. Именно это имеет в виду Исаия, когда говорит (24, 23): «Покраснеет луна и устыдится солнце, когда Господь Саваоф воцарится на горе Сионе». И ещё (2, 10): «Иди в скалу и сокройся в землю от страха Господа и от славы величия Его». Итак, между познанием Бога и познанием самих себя существует взаимосвязь и одно служит другому. Однако недостаточно лишь смутно сознавать, что есть некий единый достойный поклонения Бог. Мы должны быть убеждены в том, что Бог, которому мы поклоняемся – единственный источник всех благ и ничего не искать вне Бога. Пока люди не усвоят как следует, что они всем обязаны Богу, что они любовно вскормлены на Его отцовской груди, что в Нём источник всякого блага, пока Он не станет единственной целью их устремлений – до тех пор они никогда не придут к искренней набожности. Если люди не научатся полагать всё своё счастье в Боге, они никогда не станут истинно и самозабвенно поклоняться Ему. Невозможно увидеть, каков Бог, не чувствуя в Нём источник и первоначало всех благ. Познав таким образом Бога и чувствуя, что Он правит всем, душа доверяется Его защите и покровительству и всецело Ему предаётся. Сознавая Его Творцом всяческих благ, она обращается к Нему с мольбой и ожидает от Него помощи в беде и нужде. Уверенная в Его доброте и милосердии, душа уповает на Бога и не сомневается, что может положиться на Него в любых превратностях судьбы. Считая Бога Господом и Отцом, душа с полным основанием склоняется перед Его превосходством, почитает Божье величие, способствует возрастанию Его славы и повинуется Его заповедям. Её не ужасает Божий суд, ибо знает, что Ему – как Богу – подобает воздать нечестивцам по делам их, а праведникам даровать жизнь вечную. Душа удерживается от злых дел не только из страха перед наказанием, но, любя Бога и благоговея перед Ним, как перед Отцом, она боится оскорбить Его, даже если бы не было никакого ада. Такова истинная и чистая религия – вера, соединённая с трепетным страхом Божьим. Следует добавить, что многие люди воздают почести Богу, но немногие почитают Его истинно и очень немногие преданы Ему всем сердцем. Мы считаем несомненным, что люди обладают врождённым чувством божественного. Ибо Бог вложил в каждого человека знание о Себе, дабы никто не мог сослаться на своё невежество. Цицерон утверждает, что нет такого столь варварского племени и столь грубого и дикого народа, который не обладал бы глубоко укоренённым убеждением в существовании некоего Бога. Нам хорошо известно, сколь неохотно люди соглашаются унизить себя и признать превосходство других творений. Представляется замечательным по силе проявление чувства божества, неистребимого в сознании человека, когда люди предпочитают поклоняться куску дерева или камню, нежели прослыть абсолютными безбожниками. История не знает более безудержного, дерзкого и жестокого человека, чем римский император Калигула. Между тем никто не обнаруживал и большего, чем он, страха, тоски и уныния при малейшем признаке Божьего гнева. Как бы ни пытался он презирать Бога, всё же помимо своей воли он трепетал перед Ним от ужаса. Чем с большей дерзостью кто-то из нечестивцев насмехается над Богом, тем сильнее трепещет даже при шорохе упавшего с дерева листа. Платон утверждал, что наивысшее благо для души - уподобиться Богу, когда, познав Его, она целиком преображается в Нём. Все, кто не направляет к этой цели свои мысли и дела, сбиваются с пути и уклоняются от предназначения, ради которого и были сотворены. Плутарх доказывал, что если из жизни людей устранить религию, то они ни в чём не будут возвышаться над дикими животными. Только религия даёт нам превосходство над дикими зверями: благодаря ей мы устремляемся к бессмертию. Итак, опыт показывает, что нет никого, в ком бы Божие семя религии не погибло окончательно. Однако одни люди погружаются в безумные суеверия, другие злонамеренно и обдуманно отвращаются от Бога. Они познают Бога не таким, каким Он Сам открывает Себя, но воображают его в том виде, в котором им рисует Бога их собственное дерзкое воображение. Слова Давида (Псалом 13): «Сказал безумец в сердце своём: нет Бога», - следует отнести к тем людям, которые добровольно впадают в одичание. Также в 35 Псалме: «Нет страха Божьего пред очами его (беззаконного)». Есть много людей, закостеневших во грехе по своей дерзости и по привычке. Давид говорит (Псалом 9,25): «В надмении своём нечестивый пренебрегает Господа». Это о тех, которые отвергают Бога, но не так, что оспаривают Его бытие, а так, что лишая Его дел судьи и правителя, запирают Его в бездействии на небесах. Нет ничего более неподобающего Богу, чем устраниться от правления миром, предоставив всё воле случая; закрыть глаза на прегрешения, оставив их безнаказанными, и дать волю нечестивцам. Есть люди, которым кажется, что в служении Богу достаточно простого усердия или чувства. Но они упускают из виду, что истинная религия должна быть целиком согласна с волей Божьей. Он – не призрак, меняющийся по прихоти отдельного человека. Когда суеверие хочет возблагодарить Бога, оно безумствует, словно издеваясь над Ним. Скрупулёзно придерживаясь мелочей, о которых Сам Бог говорит, что они для Него ничего не значат, суеверие оставляет в небрежении то, что Он считает драгоценным. Они не осмелились бы поднести Богу ворох всякой дребедени, если бы вначале не сотворили себе бога по собственной мерке. Поэтому Апостол Павел утверждает, что смутное и неверное понимание Бога есть незнание Его. (Галатам 4, 8): «Тогда, не знавши Бога, вы служили богам, которые в существе не боги». (Ефесянам 2, 12): « Не имели надежды и были безбожники в мире». Следует согласиться с Лактанцием, что не может быть религии вне истины. Есть люди, которых прийти к Богу побуждает не свободный страх, порождаемый благоговением перед Божьим величием, а страх рабский, вынужденный. Они делают вид, что у них есть религия, при этом не перестают оскверняться всевозможными грехами, рассчитывая задобрить Бога ничтожными жертвами. Вместо того чтобы служить Ему в чистоте и простоте сердца, они, желая обрести Его благосклонность, выдумывают всякую дребедень и никому не нужные церемонии. Но если они вдруг оказываются в отчаянном положении, то нужда заставляет их искать помощи у Бога и вкладывает в их уста обрывки молитв. Отсюда ясно, что и такие люди не лишены целиком знания о Боге, но это знание, которое должно было проявиться раньше, было заперто нечестием и буйством. Итак, высшее счастье и цель нашей жизни заключаются в познании Бога, к которому причастны все люди. Сущность Бога непостижима, но знаки Божьей славы запечатлены во всех Его творениях (Псалом 102): «Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатёр … Ты послал источники в долины: между горами текут, поят всех полевых зверей … Ты произращаешь траву для скота и зелень на пользу человека». (Псалом 18): «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь». Об этом говорит и Апостол Павел (Римлянам 1, 20): «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы». Как на небе, так и на земле есть бессчётное количество знамений, свидетельствующих о Божьем всемогуществе. Тело человека представляет собой изумительное создание. Человек – это шедевр, в котором зрима всемогущая благодать и премудрость Бога. Тончайшие движения души, её столь благородные способности и столь выдающиеся добродетели особенно ярко свидетельствуют о её божественном происхождении. Подвижность и разносторонность души, которая способна обозревать небо и землю, увязывать прошлое с будущим есть признак божественности в человеке. Но возможно ли признавать божественность человека и отвергать его Творца? Возможно ли признавать, что мы, люди, будучи всего лишь землёй и прахом, одарены способностью суждения и различения добра и зла, и при этом отвергать существование Небесного Судьи? И второй вид Божьих дел, то есть всё то, что совершается помимо естественного хода вещей, являет нам столь же явные и очевидные доказательства силы и добродетели Бога. Какие ещё доказательства нам нужны, если Бог непрестанно изливает свои щедроты и на грешников, как бы те низко не пали и являет свою благость вплоть до того, что побеждает их нечестие Своей кротостью и вновь приводит их к Себе, словно отец детей, и даже с большей добротой. Как часто Бог неожиданным и чудесным образом приходит на помощь отчаявшимся, чтобы избавить их от погибели. То Он охраняет блуждающих по лесам и пустыням и выводит их на верную дорогу, то посылает пищу голодным, то освобождает от цепей брошенных в глубокие рвы пленников, то приводит в спасительную гавань терпящих кораблекрушение, то исцеляет умирающих, то иссушает целые области, насылая зной и засуху, а то дарует почве влагу и плодородие, то возвышает презреннейших из простого народа, а то свергает с высоты надменных (Псалом 106, 43): «Кто мудр, тот заметит сие и уразумеет милость Господа». Божественные всемогущество и премудрость отнюдь не сокрыты во мраке. Ибо всякий раз, когда ярость нечестивцев, слывущая у людей непобедимою, мгновенно усмиряется, надменность укрощается, крепость сокрушается, оружие ломается; когда силы их разбиты, а планы их расстроены; когда, с другой стороны, бедные и терпящие хулу восстают из праха, нищие возвышаются из брения, скорбящие и униженные избавляются от печали, обречённые на гибель получают спасение; безоружные, неопытные, малочисленные и слабосильные одерживают победу над хорошо вооружёнными, многочисленными и сильными врагами, - не должны ли мы рассматривать это как проявление могущества большего, нежели человеческое? Такое богопознание должно не только вдохновлять нас на служение Богу, но также пробуждать и взращивать в нас надежду на будущую жизнь. Ведь когда мы познаём, что знамения доброты и строгости Бога здесь показаны Им лишь отчасти, то придём к выводу, что это лишь начало Божьего дела. Полностью же Он явит его плоды в иной жизни. Ведь мы видим, что праведники подвергаются оскорблениям и притеснениям от нечестивцев, тогда как нечестивцы процветают и наслаждаются беззаботной жизнью. Из этого нам следует заключить, что наступит будущая жизнь, в которой нечестие получит заслуженное наказание, а праведность – награду. Мы видим, что бич Божий нередко опускается на верующих, тем более несомненно, что злодеи и подавно не избегут Божьих стрел и меча. Однако мы столь слепы и непонятливы, что не умеем извлечь пользу из столь очевидных свидетельств, и они остаются для нас бесплодными. Стоит нам при созерцании мира ощутить присутствие чего-то божественного, как мы оставляем поиски истинного Бога, и воздвигаем вместо Него свои собственные фантазии. Что же касается Божьих дел, ставших для нас привычными, мы или вовсе их не замечаем, или извращаем их в своих нечестивых суждениях. Итак, пусть каждый из нас, бросив оценивающий взгляд на самого себя, помнит, что есть лишь один Бог, правящий всяким сущим и желающий, чтобы мы взирали на Него, обращались к Нему со своей верой, служили Ему и призывали Его.
